Главная → Дренаж → Биография. Биография Проект дипломатической реформы А.П.Извольского

Биография. Биография Проект дипломатической реформы А.П.Извольского

Вначале он служил в Канцелярии МИД, затем на Балканах под началом посла в Турции князя А.Б. Лобанова-Ростовского, которого считал своим учителем. В 26 лет Извольский был назначен первым секретарем российской миссии в Румынии, откуда вскоре был переведен на такую же должность в Вашингтон. Затем его продвижение по служебной лестнице замедлилось. Лишь в 1894 году он получил свой первый самостоятельный дипломатический пост - министра-резидента России при папском престоле. В следующем году, после 20 лет службы, Извольский был произведен в действительные статские советники. Прослужив три года в Риме, он отправился посланником в Сербию, а еще через три года был аккредитован при баварском королевском дворе в Германии.

Извольский среди коллег выделялся своими способностями и широтой политических взглядов и после смерти в 1900 году графа М. Н. Муравьева рассматривался в качестве кандидата в министры иностранных дел.

Министром на этот раз он не стал, но назначение в ноябре 1899 года посланником в Японию позволило ему оказаться в центре борьбы великих держав за сферы влияния и раздел Китая. Извольский выступал сторонником мирного урегулирования конфликта с Японией путем компромисса, в частности отказа России от сферы влияния в Корее в качестве компенсации за сохранение таковой в Маньчжурии. Однако политика примирения с Японией встречала противодействие Николая II и его советников, требовавших демонстрации силы.

В конце апреля 1906 года он стал министром иностранных дел России. Это назначение было приурочено к торжественной инаугурации Государственной думы. Извольский, динамичный и прагматичный политик либеральных политических взглядов (сторонник конституционной монархии), отвечал требованием времени.

Первые шаги Извольского на посту министра иностранных дел были связаны с задачей стабилизировать международное положение России, вытекавшее, по определению МИД, из «необеспеченности безопасности России на всем протяжении ее дальневосточных границ вплоть до европейских границ». Требовалось принять срочные меры для предотвращения новой войны со стороны Японии, устранения опасной напряженности в отношениях с Германией. Наконец, следовало остановить Англию в ее продолжающемся наступлении на позиции России в сопредельных с ней азиатских странах, прежде всего в Персии.

Лучшие дня

Внешнеполитическая программа Извольского определялась необходимостью обеспечить стране длительную мирную передышку, продолжительность которой он определял в 10 лет. Практическая реализация этой задачи представлялась Извольскому в виде политики неприсоединения к двум противостоявшим в Европе блокам государств и заключении с ними соглашений по спорным вопросам, а также разрешения противоречий с Японией на Дальнем Востоке и согласованных действий с Австро-Венгрией на Балканах. Основой европейского равновесия оставался союз России с Францией.

«В формировавшейся Извольским политике соглашений и внешнеполитического лавирования между двумя блоками держав ее творец, в отличие от своего предшественника, придерживавшегося пассивной политики «равноудаленности» России от Берлина и Лондона, видел возможность с помощью активной дипломатии, опираясь на поддержку тех и других, быстрее восстановить внешнюю безопасность и великодержавные позиции империи и, по возможности, перейти к решению стоявших на очереди внешнеполитических задач», - отмечает историк В.А. Емец.

После образования англо-французской Антанты русской дипломатии приходилось балансировать между своей союзницей и недавним непримиримым врагом - Англией. Россия нуждалась в поддержке Англии для стабилизации положения на Дальнем Востоке: еще будучи посланником в Японии, Извольский пришел к убеждению, что ключ к взаимопониманию между Петербургом и Токио лежит в Лондоне.

Курс на соглашение с Англией означал поворот во внешней политике страны. Однако влиятельные консервативные круги в России настаивали на необходимости в условиях революционного кризиса сохранить и укрепить узы с монархическими правительствами Германии и Австро-Венгрии. Извольский должен был считаться с этими взглядами.

Он также занялся реорганизацией собственного ведомства, в котором, по словам министра, царили «застой и разложение». Министр поставил на современный уровень информационную службу министерства, ввел в практику систематическую рассылку копий основных дипломатических документов в заграничные представительства. Ему удалось сменить всю министерскую верхушку. Новый министр сократил число дипломатических миссий в Германии и увеличил количество штатных консульств за границей. Это повысило эффективность работы МИД. Первый этап переговоров России, начавшихся в мае - июне 1906 года с Англией, Японией и Германией, можно рассматривать как период дипломатического зондажа и выявления взаимных требований. Слабость внешнеполитических позиций России диктовала Извольскому тактику выдвижения на переговорах сначала неглавных вопросов, а также убеждения правительств трех держав в том, что политика соглашения с каждой из них не направлена против другой и не имеет целью нарушить сложившееся в Европе и на Дальнем Востоке соотношение сил. Тактика лавирования подсказывала Извольскому и дипломатические методы ее осуществления - интенсивные и систематические личные контакты со своими зарубежными коллегами и главами правительств, как официальные, так и частные, впервые примененные в таких крупных масштабах российским министром иностранных дел.

Однако главные трудности Извольского на этом этапе были связаны с внутриполитическими проблемами. Уже в июне 1906 года, едва освоившись с обязанностями министра, Извольский был вынужден включиться в ликвидацию правительственного кризиса, возникшего в связи с разгоном Думы и отставкой правительства И. Л. Горемыкина. Переговоры с Англией были приостановлены. Извольский выступил с предложением о создании «ответственного министерства» с участием либеральной оппозиции.

Но самым трудным для Извольского стало преодоление сопротивления в правящих кругах России своему новому курсу при выработке условий соглашений с Англией и Японией. Во время обсуждения условий договора с Англией о разграничении сфер влияния в Персии и об Афганистане его главным оппонентом выступал начальник Генштаба Ф. Палицын, настаивавший на расширении «русской зоны» в Персии. В СГО (Совете государственной обороны) Извольский вынужден был бороться против планов реваншистской войны с Японией.

При выработке и обсуждении условий соглашений с Японией и Англией Извольский проявил гибкость, настойчивость и особенно умение убеждать. Впоследствии он признавался французскому послу в Париже: «Вы не можете себе представить всей той борьбы, которую мне пришлось выдержать за 1907 г. со всеми, вплоть до моих сотрудников по министерству».

В начале 1907 года Извольскому удалось склонить на свою сторону Столыпина и с помощью Коковцова изменить настроение членов особого совещания, а также сломить сопротивление военных в СГО. Он искусно использовал прессу, убедив общественность в пользе сближения с Англией и Японией.

Заключительный этап переговоров с этими державами охватывает период с начала 1907 года и до подписания конвенций в июне - августе того же года. Историк В.А. Емец отмечает: «Впервые во внешней политике России в таких масштабах и с такой последовательностью был реализован принцип политического компромисса, входивший в практику «новой дипломатии» с конца XIX века, - разграничение интересов, выделение сфер влияния, «уступки» и «обмен» территорий третьих держав и т. д. Все это мало соответствовало высокомерно-великодержавной формуле его предшественников, гласившей, что Россия не должна идти на разграничительные линии, поскольку «она может распространить свое влияние далеко за пределы всяких сфер».

Подход Извольского к выработке условий соглашений отличался реализмом. Отдавая себе ясный отчет в ослаблении позиций России в Средней Азии, необходимости отказа, хотя бы временного, от активной политики в этом регионе, но в то же время и защиты уже сделанных завоеваний, он согласился на английское предложение о разделе Персии на три зоны: северную («русскую»), южную («английскую») и нейтральную, с равными возможностями для двух стран. Тем самым закреплялось реально сложившееся положение во всем комплексе отношений между двумя соперниками в Персии.

Принцип закрепления status quo распространялся и на Тибет, территориальную неприкосновенность которого под суверенитетом Китая признали Россия и Англия. Ожесточенные споры были связаны с Афганистаном, который Россия впервые признала лежащим вне сферы своих интересов. За уступки в Иране и Афганистане Извольский не преминул получить от британской дипломатии важную для его будущей политики на Ближнем Востоке компенсацию: обещание поддержать Россию в решении вопроса о проливах.

При определении условий политического разграничения с Японией Извольский отвергнул японские требования, значительно выходившие за рамки Портсмутского договора, и в то же время во имя достижения соглашения он заплатил за него значительными уступками, главным образом в экономических вопросах.

В проведении «политики соглашений» Извольской довольно успешно применял тактику активного внешнеполитического лавирования, используя заинтересованность в России обоих блоков держав. Практически эта позиция выражалась в том, чтобы не форсировать переговоры с Англией, не улучшив вначале отношений с Германией, причем ровно настолько, насколько необходимо, чтобы не посеять иллюзий в Германии о возможности возрождения монархического Союза трех императоров и в то же время не возбудить подозрений Антанты. Одновременно предполагалось не допустить антигерманской направленности соглашения с Англией. В переговорах с Японией и Англией ставилась цель использовать зависимость Токио от Лондона и Парижа, заинтересованность Антанты в скорейшем возвращении России в Европу; поэтому нужно было координировать переговоры с обеими странами, придав им определенную синхронность, отдавая приоритет соглашению с Британией, ибо это, как мыслилось, продвинет и заключение русско-японского соглашения. Однако имелась в виду и обратная связь: в переговорах с Японией рассчитывали использовать американскую карту.

Извольскому удалось достичь в целом приемлемых условий соглашений с Англией и Японией. Хотя современники и обвиняли Извольского в излишней уступчивости своим партнерам, последних в том же упрекали их соотечественники. Большинство историков признает, что оба соглашения в целом соответствовали реальному соотношению сил на Дальнем Востоке и в Средней Азии и зафиксировали занимаемые к тому времени позиции держав.

И все же дипломатическое искусство Извольского потерпело поражение на переговорах с Германией. Масштабы и острота противоречий между двумя державами, а главное - союз с Францией и курс на политическое сближение с Англией ограничивали применяемую русским министром «тактику возможного». Ввиду кардинальных разногласий по главным вопросам (балканскому и ближневосточному) Извольскому пришлось удовлетвориться заключением так называемого Балтийского протокола (октябрь 1907 года) о поддержании status quo в районе Балтики, не имевшего принципиального значения для взаимоотношений России и Германии. Этим протоколом создавалась лишь видимость восстановления баланса между Россией и германским блоком, поскольку реальный крен России в сторону Антанты увеличивался.

В цепи заключенных Извольским соглашений англо-русская конвенция 1907 года занимала ключевое положение. Объективное общеполитическое значение ее, как и англо-французского соглашения 1904 года по разграничению в Африке, состояло в том, что она заложила фундамент в становление Тройственного согласия. Так ее и оценили современники, особенно в Германии и в Англии. Британская дипломатия рассчитывала на то, что первый же серьезный кризис в отношениях России с центральными державами приведет к дальнейшей консолидации Тройственного согласия.

Как бы подводя черту под несчастливым периодом военных поражений и революции, Извольский в октябре 1907 года в докладе Николаю II выражал уверенность, что Россия отныне получила «полную свободу действий» и «вернула себе место, подобающее ей в ряде великих Европейских держав». Некоторой эйфорией от собственных успехов министр заразил царя, не чуждыми ей оказались и военные круги. Для Извольского это обернулось потерей осторожности и реализма в оценке международной обстановки и действительного положения страны, за что ему пришлось заплатить министерским креслом.

«Извольский вошел в историю как творец решительной перестройки внешней политики России накануне мировой войны, как один из главных создателей англо-русской конвенции 1907 года - фактически общеполитического соглашения, осуществившего коренной поворот политики обеих стран после почти столетней конфронтации к взаимному сотрудничеству, а затем, в сентябре 1914 года, к союзным отношениям. В целом можно сказать, что Извольский, по существу, открыл новый этап во внешней политике России, к которой европейские страны перешли еще в начале 90-х годов XIX века. Его преемник С. Д. Сазонов продолжил действия в том же направлении как в целом, так и в части тактики и методов дипломатической работы», - подводит итог В.А. Емец.

Боснийский кризис показал, что невозможно остаться в стороне от надвигавшегося общеевропейского конфликта. Через год после отставки, в июле 1911 года, он весьма реалистически оценивал итоги своей пятилетней деятельности и обстановку в Европе, когда писал Столыпину: «...я могу по совести сказать, что я поставил Россию в более выгодные условия по сравнению с теми, в которых она была до меня, дал ей все те точки опоры, которые возможно было найти, и оградил ее от всяких случайностей на Дальнем и Среднем Востоке». Такими точками опоры он считал соглашения с Англией и Японией: «Раз мы сохранили союз с Францией, надлежало этот союз всемерно закрепить, дополняя его соглашениями с теми державами, которые находились с нею в одной орбите».

Эти строки были написаны в дни агадирского кризиса 1911 года - острейшего международного конфликта, по существу, завершившего расстановку политических сил в Европе перед мировой войной. Указывая на опасность возникновения общеевропейской войны, Извольский видел два ее основных очага: один - на Балканах, другой - в антагонизме Франции и Германии в Европе, за которым стояло англо-германское колониальное соперничество. По его мнению, России не удастся избежать участия в этом «грандиозном конфликте». К возможности предотвращения общеевропейской войны Извольский относился с пессимизмом, считая, что все будет зависеть от Германии: «Если она ее желает, то война будет». Это понимание обстановки в Европе стало программой его деятельности на посту посла России во Франции: укрепление франко-русского союза и Тройственного согласия, одним из фактических создателей которого он явился, несмотря на иные субъективные устремления.

После отставки в 1910 году Извольский завершил свою карьеру послом России в Париже, где способствовал укреплению Антанты в период подготовки Первой мировой войны. Здесь он встретил революцию, написал мемуары. Оставшись во Франции, выступал с поддержкой иностранной интервенции против Советской России. А в 1919 году Извольский умер на чужбине.

Александр Петрович Извольский

Извольский Александр Петрович(1856 - 1919) - министр иностранных дел России. , русский государственный деятель, дипломат. В 1894-1897 министр-президент в Ватикане, в 1897 посланник в Белграде, в 1897-1899 в Мюнхене, в 1899-1903 в Токио и в 1903-1906 в Копенгагене. В 1906-1910 министр иностранных дел. При его участии были заключены: русско-английское соглашение 1907 и русско-японское соглашение 1907, австро-русское соглашение в Бухлау 1908 и итало-русское соглашение в Раккониджи 1909. В 1910-1917 посол в Париже. Сыграл видную роль в консолидации Антанты и подготовке 1-й мировой войны 1914-18. В мае 1917 вышел в отставку и впоследствии, находясь во Франции, поддерживал военную интервенцию против Советской России. Оставил воспоминания.

Извольский Александр Петрович (1856-1919) - российский государственный деятель и дипломат.

На дипломатической службе в канцелярии Министерства иностранных дел с 1875 г. С 1878 г. находился в составе русских консульств и миссий в Риме, Восточной Румелии, Бухаресте и Вашингтоне. В 1894-1905 гг. возглавлял российские представительства в Ватикане, Сербии, Баварии, Японии и Дании. В 1906-1910 гг. - министр иностранных дел России. Член Государственного совета в 1909-1917 гг.

Сторонник конституционной монархии и либерального внутриполитического курса. Выступал за мирное урегулирование спорных международных вопросов. Подписал русско-английское соглашение 1907 г. о разграничении сфер влияния в Персии и Афганистане, явившееся важным шагом на пути создания Антанты . В 1910-1917 гг. - посол России во Франции, способствовал укреплению Русско-французского союза 1891-1893 гг. и Тройственного согласия.

После Февральской революции 1917 г. выразил готовность сотрудничать с Временным правительством, но после смены состава правительства в мае 1917 г. вышел в отставку и остался во Франции. Активно выступал против Октябрьской революции 1917 г. и поддерживал иностранную интервенцию против Советской России.

Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 199.

Извольский Александр Петрович (6.III.1856 - 1919) - русский государственный деятель, дипломат. В 1894-1897 годы - министр-резидент в Ватикане, в 1897 году - посланник в Белграде, в 1897-1899 годы - в Мюнхене, в 1899-1903 годы - в Токио и в 1903-1906 годы - в Копенгагене. Был близок части русских придворных кругов, настаивавшей в 1905 году на объявлении о либеральных реформах как средстве борьбы с революцией. Имел личное влияние на Николая II. В 1906-1910 годы - министр иностранных дел. Чтобы выиграть время для укрепления внутреннего положения и военной мощи царизма, проводил политику соглашений с великими державами. При его непосредственном участии были заключены англо-русское соглашение 1907 года и русско-японское соглашение 1907 года, австро-русское соглашение в Бухлау 1908 года и итало-русское соглашение в Раккониджи 1909 года. Боснийский кризис 1908-1909 годов подорвал престиж Извольского, и в 1910 году он должен был оставить пост министра иностранных дел. В 1910-1917 годы - посол в Париже. На этом посту сыграл видную роль в консолидации Антанты и подготовке 1-й мировой войны. В мае 1917 года вышел в отставку, а затем, оставшись эмигрантом во Франции, принял активное участие в подготовке интервенции против Советской России.

И. В. Бестужев. Москва.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 5. ДВИНСК - ИНДОНЕЗИЯ. 1964.

Извольский, Александр Петрович (1856- 1919) - русский дипломат. В 1894-1897 годы Извольский был министром-резидентом в Ватикане, в 1897 году - посланником в Белграде, в 1897-1899 годы - в Мюнхене, в 1899-1903 годы - в Токио и в 1903-1906 годы - в Копенгагене. В 1906 году он занял пост министра иностранных дел.

Извольский являлся энергичным сторонником англо-русского сближения. Он принимал непосредственное участие в переговорах и заключении англо-русского соглашения 1907 года (...), которым завершилось оформление Антанты. 15. IX 1908 года во время свидания Извольского с министром иностранных дел Австро-Венгрии Эренталем в замке Бухлау было достигнуто устное соглашение относительно аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины и открытия проливов для русских военных судов. Несмотря на оговорку Извольского, что аннексия Боснии и Герцеговины должна была быть санкционирована международной конференцией, ясного решения по этому вопросу принято не было. Попытки Извольского получить согласие других держав па изменение режима проливов были холодно встречены Францией и Англией.

От соглашения, заключённого в Бухлау, выиграла Австро-Венгрия, которая уже 7. X 1908 года объявила о присоединении Боснии и Герцеговины. Возникший вслед за тем Боснийский кризис (...) закончился дипломатическим поражением Извольского, который в связи с этим подвергся резким нападкам в русской буржуазной печати.

Подписанное И. с министром иностранных дел Италии 24. X 1909 в Раккониджи соглашение о поддержании статус кво на Балканах, о признании интересов России в проливах, а Италии-в Триполи и Киренаике не могло исправить положения.

В 1910 году Извольский вследствие неудач, постигших его политику, был уволен с поста министра иностранных дел и назначен послом в Париж. Благодаря своей активной деятельности и тесной связи с французскими правящими кругами, в частности с Пуанкаре, Извольский сыграл большую роль в дальнейшем укреплении Антанты в период подготовки первой мировой войны. В Париже Извольский оставался до мая 1917 года.

После Великой Октябрьской социалистической революции Извольский выступал с поддержкой иностранной интервенции против Советской России.

Воспоминания Извольского вышли на французском и английском языках в 1920 году.

Дипломатический словарь . Гл. ред. А. Я. Вышинский и С. А. Лозовский. М., 1948.

Извольский Александр Петрович (1856-1919) - российский государственный деятель и дипломат. Был министром-резидентом в Ватикане, посланником в Белграде, Мюнхене, Токио и Копенгагене. Министр иностранных дел России (1906-1910), принимал участие в переговорах и заключении русско-английского соглашения (1907), русско-японского соглашения (1907), австро-русского соглашения (1908). Посол в Париже (1910-1917).

Александр Петрович Извольский родился 3 марта 1856 года в фамильном имении во Владимирской губернии, в семье чиновника, будущего губернатора. В 1875 году, блестяще окончив Александровский лицей, он поступил на государственную службу в Министерство иностранных дел. Вначале он служил в Канцелярии МИД, затем на Балканах под началом посла в Турции князя А.Б. Лобанова-Ростовского, которого считал своим учителем. В 26 лет Извольский был назначен первым секретарем российской миссии в Румынии, откуда вскоре был переведен на такую же должность в Вашингтон. Затем его продвижение по служебной лестнице замедлилось. Лишь в 1894 году он получил свой первый самостоятельный дипломатический пост - министра-резидента России при папском престоле. В следующем году, после 20 лет службы, Извольский был произведен в действительные статские советники. Прослужив три года в Риме, он отправился посланником в Сербию, а еще через три года был аккредитован при баварском королевском дворе в Германии. Извольский среди коллег выделялся своими способностями и широтой политических взглядов и после смерти в 1900 году графа М.Н. Муравьева рассматривался в качестве кандидата в министры иностранных дел. Министром на этот раз он не стал, но назначение в ноябре 1899 года посланником в Японию позволило ему оказаться в центре борьбы великих держав за сферы влияния и раздел Китая. Извольский выступал сторонником мирного урегулирования конфликта с Японией путем компромисса, в частности отказа России от сферы влияния в Корее в качестве компенсации за сохранение таковой в Маньчжурии. Однако политика примирения с Японией встречала противодействие Николая II и его советников, требовавших демонстрации силы.

Осенью 1902 года Извольского отозвали из Токио в Петербург, и уже в октябре он был назначен послом в Данию. Этот пост рассматривался как весьма почетный, поскольку датскую королевскую семью с Романовыми связывали родственные узы. Обязанный назначением в Копенгаген придворным связям своей жены, Извольский этот шанс не упустил. В конце апреля 1906 года он стал министром иностранных дел России. Это назначение было приурочено к торжественной инаугурации Государственной думы. Извольский, динамичный и прагматичный политик либеральных политических взглядов (сторонник конституционной монархии), отвечал требованием времени. Первые шаги Извольского на посту министра иностранных дел были связаны с задачей стабилизировать международное положение России, вытекавшее, по определению МИД, из "необеспеченности безопасности России на всем протяжении ее дальневосточных границ вплоть до европейских границ". Требовалось принять срочные меры для предотвращения новой войны со стороны Японии, устранения опасной напряженности в отношениях с Германией. Наконец, следовало остановить Англию в ее продолжающемся наступлении на позиции России в сопредельных с ней азиатских странах, прежде всего в Персии.

Извольский сознавал, что Россия неспособна проводить активную политику одновременно на Дальнем Востоке, в Средней Азии и в Европе. Он был убежденным сторонником европейской ориентации России. В Европе, как он считал, были сосредоточены ее основные интересы и назревали серьезные международные конфликты. Внешнеполитическая программа Извольского определялась необходимостью обеспечить стране длительную мирную передышку, продолжительность которой он определял в 10 лет. Практическая реализация этой задачи представлялась Извольскому в виде политики неприсоединения к двум противостоявшим в Европе блокам государств и заключении с ними соглашений по спорным вопросам, а также разрешения противоречий с Японией на Дальнем Востоке и согласованных действий с Австро-Венгрией на Балканах. Основой европейского равновесия оставался союз России с Францией. "В формировавшейся Извольским политике соглашений и внешнеполитического лавирования между двумя блоками держав ее творец, в отличие от своего предшественника, придерживавшегося пассивной политики "равноудаленности" России от Берлина и Лондона, видел возможность с помощью активной дипломатии, опираясь на поддержку тех и других, быстрее восстановить внешнюю безопасность и великодержавные позиции империи и, по возможности, перейти к решению стоявших на очереди внешнеполитических задач", - отмечает историк В.А. Емец. После образования англо-французской Антанты русской дипломатии приходилось балансировать между своей союзницей и недавним непримиримым врагом - Англией. Россия нуждалась в поддержке Англии для стабилизации положения на Дальнем Востоке: еще будучи посланником в Японии, Извольский пришел к убеждению, что ключ к взаимопониманию между Петербургом и Токио лежит в Лондоне. Курс на соглашение с Англией означал поворот во внешней политике страны. Однако влиятельные консервативные круги в России настаивали на необходимости в условиях революционного кризиса сохранить и укрепить узы с монархическими правительствами Германии и Австро-Венгрии. Извольский должен был считаться с этими взглядами. Он также занялся реорганизацией собственного ведомства, в котором, по словам министра, царили "застой и разложение". Министр поставил на современный уровень информационную службу министерства, ввел в практику систематическую рассылку копий основных дипломатических документов в заграничные представительства. Ему удалось сменить всю министерскую верхушку.

Новый министр сократил число дипломатических миссий в Германии и увеличил количество штатных консульств за границей. Это повысило эффективность работы МИД. Первый этап переговоров России, начавшихся в мае - июне 1906 года с Англией, Японией и Германией, можно рассматривать как период дипломатического зондажа и выявления взаимных требований. Слабость внешнеполитических позиций России диктовала Извольскому тактику выдвижения на переговорах сначала неглавных вопросов, а также убеждения правительств трех держав в том, что политика соглашения с каждой из них не направлена против другой и не имеет целью нарушить сложившееся в Европе и на Дальнем Востоке соотношение сил. Тактика лавирования подсказывала Извольскому и дипломатические методы ее осуществления - интенсивные и систематические личные контакты со своими зарубежными коллегами и главами правительств, как официальные, так и частные, впервые примененные в таких крупных масштабах российским министром иностранных дел. Однако главные трудности Извольского на этом этапе были связаны с внутриполитическими проблемами. Уже в июне 1906 года, едва освоившись с обязанностями министра, Извольский был вынужден включиться в ликвидацию правительственного кризиса, возникшего в связи с разгоном Думы и отставкой правительства И.Л. Горемыкина. Переговоры с Англией были приостановлены. Извольский выступил с предложением о создании "ответственного министерства" с участием либеральной оппозиции. Но самым трудным для Извольского стало преодоление сопротивления в правящих кругах России своему новому курсу при выработке условий соглашений с Англией и Японией. Во время обсуждения условий договора с Англией о разграничении сфер влияния в Персии и об Афганистане его главным оппонентом выступал начальник Генштаба Ф. Палицын, настаивавший на расширении "русской зоны" в Персии. В СГО (Совете государственной обороны) Извольский вынужден был бороться против планов реваншистской войны с Японией. При выработке и обсуждении условий соглашений с Японией и Англией Извольский проявил гибкость, настойчивость и особенно умение убеждать. Впоследствии он признавался французскому послу в Париже: "Вы не можете себе представить всей той борьбы, которую мне пришлось выдержать за 1907 г. со всеми, вплоть до моих сотрудников по министерству". В начале 1907 года Извольскому удалось склонить на свою сторону Столыпина и с помощью Коковцова изменить настроение членов особого совещания, а также сломить сопротивление военных в СГО.

Он искусно использовал прессу, убедив общественность в пользе сближения с Англией и Японией. Заключительный этап переговоров с этими державами охватывает период с начала 1907 года и до подписания конвенций в июне - августе того же года. Историк В.А. Емец отмечает: "Впервые во внешней политике России в таких масштабах и с такой последовательностью был реализован принцип политического компромисса, входивший в практику "новой дипломатии" с конца XIX века, - разграничение интересов, выделение сфер влияния, "уступки" и "обмен" территорий третьих держав и т. д. Все это мало соответствовало высокомерно-великодержавной формуле его предшественников, гласившей, что Россия не должна идти на разграничительные линии, поскольку "она может распространить свое влияние далеко за пределы всяких сфер". Подход Извольского к выработке условий соглашений отличался реализмом. Отдавая себе ясный отчет в ослаблении позиций России в Средней Азии, необходимости отказа, хотя бы временного, от активной политики в этом регионе, но в то же время и защиты уже сделанных завоеваний, он согласился на английское предложение о разделе Персии на три зоны: северную ("русскую"), южную ("английскую") и нейтральную, с равными возможностями для двух стран. Тем самым закреплялось реально сложившееся положение во всем комплексе отношений между двумя соперниками в Персии. Принцип закрепления status quo распространялся и на Тибет, территориальную неприкосновенность которого под суверенитетом Китая признали Россия и Англия. Ожесточенные споры были связаны с Афганистаном, который Россия впервые признала лежащим вне сферы своих интересов. За уступки в Иране и Афганистане Извольский не преминул получить от британской дипломатии важную для его будущей политики на Ближнем Востоке компенсацию: обещание поддержать Россию в решении вопроса о проливах. При определении условий политического разграничения с Японией Извольский отвергнул японские требования, значительно выходившие за рамки Портсмутского договора, и в то же время во имя достижения соглашения он заплатил за него значительными уступками, главным образом в экономических вопросах.

Александр Петрович умел выделить главные проблемы, подчинить второстепенные вопросы основным - политическим. Так, зашедшие к концу 1906 года в тупик переговоры с Японией по реализации условий Портсмутского договора он предложил поднять на более высокий уровень переговоров о заключении общеполитической конвенции. В проведении "политики соглашений" Извольской довольно успешно применял тактику активного внешнеполитического лавирования, используя заинтересованность в России обоих блоков держав. Практически эта позиция выражалась в том, чтобы не форсировать переговоры с Англией, не улучшив вначале отношений с Германией, причем ровно настолько, насколько необходимо, чтобы не посеять иллюзий в Германии о возможности возрождения монархического Союза трех императоров и в то же время не возбудить подозрений Антанты. Одновременно предполагалось не допустить антигерманской направленности соглашения с Англией. В переговорах с Японией и Англией ставилась цель использовать зависимость Токио от Лондона и Парижа, заинтересованность Антанты в скорейшем возвращении России в Европу; поэтому нужно было координировать переговоры с обеими странами, придав им определенную синхронность, отдавая приоритет соглашению с Британией, ибо это, как мыслилось, продвинет и заключение русско-японского соглашения.

Однако имелась в виду и обратная связь: в переговорах с Японией рассчитывали использовать американскую карту. Извольскому удалось достичь в целом приемлемых условий соглашений с Англией и Японией. Хотя современники и обвиняли Извольского в излишней уступчивости своим партнерам, последних в том же упрекали их соотечественники. Большинство историков признает, что оба соглашения в целом соответствовали реальному соотношению сил на Дальнем Востоке и в Средней Азии и зафиксировали занимаемые к тому времени позиции держав. И все же дипломатическое искусство Извольского потерпело поражение на переговорах с Германией. Масштабы и острота противоречий между двумя державами, а главное - союз с Францией и курс на политическое сближение с Англией ограничивали применяемую русским министром "тактику возможного". Ввиду кардинальных разногласий по главным вопросам (балканскому и ближневосточному) Извольскому пришлось удовлетвориться заключением так называемого Балтийского протокола (октябрь 1907 года) о поддержании status quo в районе Балтики, не имевшего принципиального значения для взаимоотношений России и Германии. Этим протоколом создавалась лишь видимость восстановления баланса между Россией и германским блоком, поскольку реальный крен России в сторону Антанты увеличивался. В цепи заключенных Извольским соглашений англо-русская конвенция 1907 года занимала ключевое положение. Объективное общеполитическое значение ее, как и англо-французского соглашения 1904 года по разграничению в Африке, состояло в том, что она заложила фундамент в становление Тройственного согласия. Так ее и оценили современники, особенно в Германии и в Англии. Британская дипломатия рассчитывала на то, что первый же серьезный кризис в отношениях России с центральными державами приведет к дальнейшей консолидации Тройственного согласия. Как бы подводя черту под несчастливым периодом военных поражений и революции, Извольский в октябре 1907 года в докладе Николаю II выражал уверенность, что Россия отныне получила "полную свободу действий" и "вернула себе место, подобающее ей в ряде великих Европейских держав". Некоторой эйфорией от собственных успехов министр заразил царя, не чуждыми ей оказались и военные круги. Для Извольского это обернулось потерей осторожности и реализма в оценке международной обстановки и действительного положения страны, за что ему пришлось заплатить министерским креслом.

"Извольский вошел в историю как творец решительной перестройки внешней политики России накануне мировой войны, как один из главных создателей англо-русской конвенции 1907 года - фактически общеполитического соглашения, осуществившего коренной поворот политики обеих стран после почти столетней конфронтации к взаимному сотрудничеству, а затем, в сентябре 1914 года, к союзным отношениям. В целом можно сказать, что Извольский, по существу, открыл новый этап во внешней политике России, к которой европейские страны перешли еще в начале 90-х годов XIX века. Его преемник С.Д. Сазонов продолжил действия в том же направлении как в целом, так и в части тактики и методов дипломатической работы", - подводит итог В.А. Емец. Боснийский кризис показал, что невозможно остаться в стороне от надвигавшегося общеевропейского конфликта. Через год после отставки, в июле 1911 года, он весьма реалистически оценивал итоги своей пятилетней деятельности и обстановку в Европе, когда писал Столыпину: "...я могу по совести сказать, что я поставил Россию в более выгодные условия по сравнению с теми, в которых она была до меня, дал ей все те точки опоры, которые возможно было найти, и оградил ее от всяких случайностей на Дальнем и Среднем Востоке". Такими точками опоры он считал соглашения с Англией и Японией: "Раз мы сохранили союз с Францией, надлежало этот союз всемерно закрепить, дополняя его соглашениями с теми державами, которые находились с нею в одной орбите".

Эти строки были написаны в дни агадирского кризиса 1911 года - острейшего международного конфликта, по существу, завершившего расстановку политических сил в Европе перед мировой войной. Указывая на опасность возникновения общеевропейской войны, Извольский видел два ее основных очага: один - на Балканах, другой - в антагонизме Франции и Германии в Европе, за которым стояло англо-германское колониальное соперничество. По его мнению, России не удастся избежать участия в этом "грандиозном конфликте". К возможности предотвращения общеевропейской войны Извольский относился с пессимизмом, считая, что все будет зависеть от Германии: "Если она ее желает, то война будет". Это понимание обстановки в Европе стало программой его деятельности на посту посла России во Франции: укрепление франко-русского союза и Тройственного согласия, одним из фактических создателей которого он явился, несмотря на иные субъективные устремления. После отставки в 1910 году Извольский завершил свою карьеру послом России в Париже, где способствовал укреплению Антанты в период подготовки Первой мировой войны. Здесь он встретил революцию, написал мемуары. Оставшись во Франции, выступал с поддержкой иностранной интервенции против Советской России. А в 1919 году Извольский умер. На чужбине.

Использованы материалы сайта http://100top.ru/encyclopedia/

Свидетельство современника:

Бывший министр иностранных дел России и посол в Париже Извольский нанес мне визит (речь идет о Париже в декабре 1918 года. - ред.) и, открыто выразив свою симпатию к Финляндии, изъявил готовность действовать в наших интересах. Он также отметил, что был смещен с поста министра иностранных дел из-за его симпатии к Финляндии. Впрочем, это заявление вызывало немалые сомнения: было достаточно широко известно, что перевод Извольского в Париж объяснялся прежде всего неудачной балканской политикой.

Карл Густав Маннергейм. Мемуары.

Далее читайте:

Письмо П.А. Столыпина А.П. Изволскому , 12 июня 1906 г.

24 июня 1906 г.

Письмо П.А. Столыпина А.П. Извольскому , 12 января 1907 г.

Письмо П.А. Столыпина А.П. Извольскому , 17 ноября 1907 г.

Сочинения:

Воспоминания, пер. с англ., М.-П., 1924;

Au service de la Russie. Correspondance diplomatique 1906-1911, t. 1, P., 1937;

Der diplomatische Schriftwechsel Iswolskis, 1911-1914, Bd 1-4, В., 1924.

Литература:

Мат-лы по истории франко-рус. отношений за 1910-1914 гг. Сб. секретных дипломатич. док-тов, М., 1922;

Бестужев И. В., Борьба в России по вопросам внеш. политики. 1906-1910, М., 1961;

Carlgren W. M., Iswolsky und Aehrenthal vor der bosnischen Annexionskrise. Russische und Österreichisch-Ungarische Balkanpolitik 1906-1908, Uppsala, 1955.

Из издания 1924 года

ИЗДАТЕЛЬСТВО „ПЕТРОГРАД" ПЕТРОГРАД – МОСКВА

Бывшие царские сановники, пользуясь невольным отдыхом на берегах Темзы, Сены или Шпре, усиленно заняты теперь писанием мемуаров. При всем различии содержания этих мемуаров и литературных талантов мемуаристов, все вышедшие за последние годы воспоминания бывших царских сановников отличаются одной особенностью: авторы их занимаются, главным образом, прославлением себя и всех тех, кто в былое время способствовал их карьере, и сведением счетов со своими противниками – прежнимии нынешними.

Мемуары бывшего министра иностранных дел и русского посла в Париже А. П. Извольского, вышедшие одновременно на французском и английском языках, не составляют исключения в этом отношении. А. П. Извольский – один из вдохновителей мировой бойни. Его роль достаточно изобличена документами, опубликованными вскоре после того, как октябрьская революция открыла все царские архивы, и секреты тайной дипломатии, к ужасу чопорных дипломатов Европы и Америки, оказались разоблаченными. Извольский мог бы многое рассказать и о своей роли в подготовке мировой войны, и о других виновниках этой войны, и о многом другом. Но бывший царский дипломат старается скользить по поверхности. Порою, он пытается даже, хотя и очень неудачно, разнообразить свои воспоминания полу беллетристическими вставками, написанными в самых элегантных выражениях, и всякими лирическими отступлениями, посвященными большей частью кому-нибудь из "жертв большевизма". А. П. Извольского особенно вдохновляет П. А. Столыпин. Он горько скорбит, что столыпинская реформа, имевшая целью воспитать уважение к праву собственности, потерпела крушение и вместо неё наступил «социальный и экономический хаос». Даже столыпинские военно-полевые суды представляются Извольскому вынужденным компромиссом, чуть ли не либеральной мерой, имевшей целью спасти жертв военно-полевой юстиции от расстрелов без суда. Повидимому, Извольский серьёзно полагает, что быть повешенным по приговору военно-полевого суда несравненно приятнее, чем быть расстрелянным без соблюдения всех формальностей столыпинской военно-полевой юстиции, вплоть до благословения священника, напутствующего вешаемого на тот свет! Извольский, серьёзно уверяет, что столыпинская реформа имела «исключительный успех» и русское крестьянство встретило её восторженно. Беда только в том, что наступила революция, и все труды Столыпина пропали даром. Как случилась эта неприятность, Извольский не объясняет. Впрочем, в одном месте своей книги, он уверяет, что «судьбы наций управляются идеями и абстрактными к психологическими факторами скорее, чем чисто материальными соображениями». Очевидно, и октябрьская революция, по мнению нашего просвещенного дипломата, объясняется «абстрактными и психологическими факторами, а не глубокими социальными и экономическими причинами, как мы по невежеству полагали.

Перебирать все наивности Извольского было бы совершенно напрасным и неблагодарным трудом. Достаточно сказать, что, говоря о неудаче первой. Думы, которая оказалась революционной, Извольский с самым серьезным видом объясняет это в значительной степени тем, что трибунале которой говорили первые народные избранники в России, была «не так устроена»: если бы она была устроена по английскому образцу, то, по предположению Извольского, Дума не превратилась бы в «революционную говорильню» и её не пришлось бы распустить. Как видите, «судьбы наций управляются не только абстрактными и психологическими факторами», а даже архитекторами и плотниками, сооружающими: трибуны и депутатские кресла!…

Кроме наивностей, в воспоминаниях Извольского очень много вздора – сознательного или бессознательного, сказать трудно. Иногда, читая его воспоминания, просто поражаешься, как может человек, занимавший ещё недавно такой ответственный пост, сочинять на глазах всего мира, столько небылиц, и врать – выражаясь вульгарно – без зазрения совести. Желая показать себя перед европейцами, для которых, повидимому, и написана книга, благодарным верноподданным, Извольский старается всеми силами ретушировать портрет Николая II, который и в его воображении оказывается довольно мало привлекательным. И в своём усердии он доходит до того, что приписывает Николаю II никогда им не произнесенные слова о том, что он будет править Россией «на основах конституции». И не только приписывает эти слова Николаю II, который, как известно, до самой февральской революции слышать ничего не хотел ни о каких конституциях, а уверяет, что слова эти произвели на членов первой Государственной Думы, которым они будто бы были сказаны, отличное впечатление. В действительности, в речи, обращенной к членам первой Государственной Думы, которую, Извольский цитирует в очень «вольном» переводе, говорилось буквально, следующее:

«С пламенной верой в светлое будущее России, я приветствую в лице, вашем тех лучших людей, которых я повелел возлюбленным моим подданным выбрать от себя. Трудная и сложная работа предстоит вам… Я же буду охранять непоколебимыми установления, мною дарованные, с твердою уверенностью, что вы отдадите все свои силы на самоотверженное служение отечеству для выяснения нужд столь близкого моему сердцу крестьянства, просвещения народа и развития его благосостояния, памятуя, что для духовного величия и благосостояния государства необходима не одна свобода, необходим порядок на основе права ».

Слова «порядок на основе права» Извольский заменяет словами «на основах конституции», – и фраза, имевшая целью указать на необходимость соблюдения порядка, противопоставляемого свободе, превратилась в либеральную конституционную фразу, в устах монарха, всю жизнь считавшего всякие конституционные поползновения «бессмысленными мечтаниями». Так пишется история бывшими царскими сановниками для либеральной Европы!

В совершенно извращенном виде излагает Извольский и историю переговоров Витте и Столыпина об образовании «конституционного министерства». Если верить Извольскому, переговоры эти не удались только потому, что и мирнообновленцы, и октябристы, и кадеты оказались слишком требовательными и не соглашались ни на какие уступки. Отказ «общественных деятелей» войти в состав правительства поставил последнее, по уверению нашего мемуариста, перед необходимостью ориентироваться «в сторону реакции». Не будь этого отказа, не было бы и реакции! Эту версию старается, как известно; внушить читателю и граф Витте в своих «Воспоминаниях». Но это не мешает этой версии быть глубоко неверной. Из воспоминаний П. Н. Милюкова, вышедших в Париже в прошлом году («Три попытки») Париж 1922 г., и – главное, – из «Воспоминаний и дум о пережитом» Д. Н. Шипова мы знаем, что неудача образования конституционного кабинета объясняется совсем не твердокаменностью наших либералов, а тем, что, ведя переговоры с так называемыми общественными деятелями, Витте явно лицемерил и вёл двойную игру, привлекая одновременно в свой кабинет и общественных деятелей, и П. Н. Дурново, против кандидатуры которого, как хорошо было известно Витте, привлекаемые им общественные деятели, возражали самым решительным образом. Даже очень осторожный в выражениях Д. Н. Шипов вынужден признать, что во время совещаний с общественными деятелями у графа Витте обнаружилось полное «отсутствие искренности и прямоты» и «очевидная неспособность освободиться от усвоенных им привычек и приемов бюрократического строя». Утверждение Извольского о том, что Витте вынужден был привлечь П. Н. Дурново, «в виду отсутствия поддержки со стороны либералов», категорически опровергается Д. Я. Шиповым, который подробно рассказывает в своей книге о ходе переговоров с общественными деятелями. Кандидатуру П. И. Дурново Витте усиленно навязывал приглашенным им общественным деятелям с самого начала переговоров, хотя ему пришлось выслушать из уст Д. Н. Шипова и А. И. Гучкова «существенные возражения против кандидатуры П. Н. Дурново», относившиеся «не только к политической его физиономии, но и к облику его моральной личности». Только тогда, когда Рачковсквй сообщил Витте, что «в распоряжении многих редакций имеется различный материал из прошлой деятельности П. Н. Дурново, разоблачающий его личность, и что в случае его назначения материал этот будет немедленно опубликован, не исключая и известной резолюции императора Александра III «убрать этого мерзавца в 24 часа», – Витте несколько задумался. Но колебания его длились недолго, и, после нескольких минут разговора, Витте всё же заявил общественным деятелям, что Дурново назначить необходимо, «а относительно угроз редакций могут быть приняты меры». Таким образом, вопреки утверждению Извольского, Витте предпочел отказаться лучше от общественных деятелей, чем от Дурново. И это вполне естественно, потому что привлечение общественных деятелей грозило потерей министерского поста самому Витте, а этого, по свидетельству Извольского, он больше всего боялся.

Преемник: Сергей Сазонов Рождение: 6 (18) марта (1856-03-18 )
Москва , Российская империя Смерть: 16 августа (1919-08-16 ) (63 года)
Париж , Франция Образование: Александровский лицей Награды:

Изво́льский Алекса́ндр Петро́вич (6 (18) марта (18560318 ) , Москва - 16 августа , Париж) - русский государственный деятель , дипломат , министр иностранных дел России в -1910 годах. Брат обер-прокурора П. П. Извольского . Автор воспоминаний.

Биография

Родился в семье иркутского, позднее екатеринославского губернатора Петра Александровича Извольского и его жены Евдокии Григорьевны, урождённой Гежелинской. В 1875 году окончил Александровский лицей . Поступил на службу в министерство иностранных дел, работал в Канцелярии МИД, затем на Балканах под началом посла в Турции князя А. Б. Лобанова-Ростовского .

С 1882 года - первый секретарь российской миссии в Румынии, затем на такой же должности в Вашингтоне . В 1894-1897 годах министр-резидент в Ватикане , в 1897 году посланник в Белграде , в 1897-1899 годах в Мюнхене , в 1899-1903 годах в Токио и в 1903-1906 годах в Копенгагене .

В 1906-1910 годах назначен министром иностранных дел, пользовался личной поддержкой Николая II . В отличие от своего предшественника на посту министра иностранных дел, Владимира Ламсдорфа , Извольский хорошо понимал существенные недостатки в работе вверенного ему ведомства и видел необходимость серьёзных преобразований. Почти сразу же после прихода в министерство им была создана специальная комиссия, задачей которой было подготовить проект реформы . По должности эту комиссию возглавлял товарищ министра - первые два года Константин Губастов , затем - ещё полтора года - Николай Чарыков , пользовавшийся особым доверием Извольского и, наконец, Сергей Сазонов . Довести работу над проектом реформы до завершения Извольскому не удалось.

В области внешней политики Извольский принадлежал к французской ориентации и подталкивал Россию к союзу с Англией. При его участии были заключены: русско-английское соглашение 1907 и русско-японское соглашение 1907, австро-русское соглашение в Бухлау 1908 и Русско-итальянское соглашение 1909 в Раккониджи. Особенно следует отметить секретные переговоры Извольского с министром иностранных дел Австро-Венгрии Эренталем в замке Бухлау 3 (15) сентября 1908 года. Бывшие по существу личной инициативой Извольского, эти переговоры велись тайно и кроме товарища министра Николая Чарыкова никто не имел представления об их существе. Даже Николай II узнал о результатах и условиях соглашения только после заключения договора. Результаты оказались плачевны для России, они привели к международному и внутрироссийскому «скандалу Бухлау » и Боснийскому кризису 1908-1909 годов , едва не закончившемуся очередной балканской войной. Несмотря на личную поддержку Николая II, «тяжёлое поражение политики г-на Извольского» (по выражению П. Н. Милюкова) привело к постепенной замене всех руководителей министерства. Уже в мае 1909 года близкое доверенное лицо и товарищ министра Николай Чарыков был назначен на пост посла в Константинополе , а на его место пришёл Сергей Сазонов , родственник Столыпина и человек, исключительно близкий к нему. Спустя полтора года Сазонов и вовсе заменил Извольского на посту министра. После отставки с поста министра иностранных дел, в 1910 году Извольский - посол в Париже (до 1917 года). С 1909 года член Государственного совета по назначению. Сыграл видную роль в консолидации Антанты и подготовке 1-й мировой войны 1914-1918. В мае 1917 вышел в отставку и впоследствии, находясь во Франции, поддерживал военную интервенцию против Советской России .

Семья

Жена - графиня Маргарита Карловна Толь (1865-1942), фрейлина двора, позже кавалерственная дама ордена Св. Екатерины (меньшого креста) ; дочь посланника в Копенгагене К. К. Толя . В браке имела сына Григория (1892-1951), служившего директором банка Рябушинских в Париже, и дочь Елену (1896-1975), переводчицу, которая закончила свою жизнь в католическом монастыре под Нью-Йорком.

Брат - Пётр Петрович Извольский (1863-1928) - обер-прокурор Святейшего Синода, в эмиграции - протоиерей.

Награды

Напишите отзыв о статье "Извольский, Александр Петрович"

Примечания

Литература

Извольский А. П. / Пер. с англ. А. Сперанского. - Пг.-М.: «Петроград», 1924. - 191 с.

Ссылки

(англ.)
П. А. Столыпин Переписка. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2007
П. А. Столыпин Грани таланта политика. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006
Чернов О. А. Дипломатическая деятельность и исторические взгляды Н. В. Чарыкова. Монография. Самара, 2010. ISBN 978-5-8428-0766-6

Предшественник:
Владимир Николаевич Ламсдорф

Министр иностранных дел России
-

Преемник:
Сергей Дмитриевич Сазонов



Главы Посольского приказа

Президенты Коллегии иностранных дел

Министры иностранных дел до 1917 года

Белое движение 1918-1920

Наркомы и министры иностранных дел РСФСР 1917 - 1991

Наркомы и министры иностранных дел СССР 1923 - 1991

Министры иностранных дел после 1991 года

Дипломатия великих держав в 1871-1913 годах

Великие державы

Договоры и соглашения

Кризисы и конфликты

Военные конфликты

Дипломаты и политики

Отрывок, характеризующий Извольский, Александр Петрович

– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d"elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.

Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там. Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n"y a pas d"autre asile».

ИЗВОЛЬСКИЙ Александр Петрович , российский государственный деятель и дипломат, гофмейстер (1906). Дворянин. Брат П. П. Извольского. Окончил Александровский лицей (1875),затем на службе в МИДе (наставником Извольского был князь А. Б. Лобанов-Ростовский). Секретарь генерального консульства в Восточной Румелии (1879-80), 1-й секретарь миссии в Румынии (1881-85) и США (1885-88). В 1888 направлен в Рим в качестве личного представителя императора Александра III для восстановления официальных отношений с Римской курией, министр-резидент при Святом Престоле (1894-97). Чрезвычайный посланник и полномочный министр в Сербии (1897), Баварии (1897-99), Японии (1899-1902) и Дании (1902-06). Выступал за мирное урегулирование спорных вопросов с Японией, вплоть до заключения союза с ней. В октябре 1905 года направлен императрицей Марией Фёдоровной, находившейся в Дании, в Санкт-Петербург с письмом к императору Николаю II, содержавшим просьбу предоставить России конституцию.

Министр иностранных дел . Стремился сохранить за МИДом ведущую роль в выработке внешнеполитического курса, отстаивал приоритет ведомства перед СМ, Советом государственный обороны и другими министерствами. Член Государственного совета (1909-17). Принадлежал к умеренно-либеральному крылу высшей бюрократии, по политическим взглядам был близок к октябристам. Летом 1906 года участвовал в переговорах с лидерами либеральных партий (П. Н. Милюковым и др.) об их вхождении в правительство. Выступал против роспуска 1-й Государственной думы. Стремясь заручиться общественной поддержкой проводимого им курса внешней политики, сотрудничал с октябристско-кадетским большинством 3-й Государственной думы, однако выступал против прямого вмешательства Думы во внешнеполитические вопросы. Придавал большое значение освещению и пропаганде в СМИ позиций и мероприятий МИДа, для этого активно использовал Бюро печати МИДа и Санкт-Петербургское телеграфное агентство. По инициативе Извольского МИД был реформирован: установлена регионально-отраслевая система политических отделов, усилена централизация ведомства, закреплены принципы ротации кадров и равенства условий работы заграничной и министерской служб и др. Под руководством Извольского расширена консульская сеть, ликвидирован ряд дипломатических представительств при монархических дворах Германии, улучшены информационный обмен и взаимодействие между МИДом и российскими миссиями за рубежом.

Первоначально главной задачей российской внешней политики считал стабилизацию международного положения страны и восстановление её военно-политического потенциала, подорванного русско-японской войной 1904-05 и Революцией 1905-07. Подчёркивал необходимость проведения прагматичной политики. Сторонник переориентации российского внешнеполитического курса с Азии на Европу. Видел в частных соглашениях с великими державами способ решения масштабных задач, полагал, что такие соглашения обеспечат России свободу манёвра. Преодолев сопротивление в дипломатических, военных и придворных кругах, добился заключения русско-английских и русско-японских соглашений 1907, которые разграничили сферы влияния России с Великобританией и Японией в Средней Азии и на Дальнем Востоке и заложили основу для формирования Антанты. В 1910 году заключил соглашение с Японией, фактически оформившее общеполитический союз двух стран и сыгравшее важную роль в дальнейшей стабилизации положения России на Дальнем Востоке. Одновременно, придерживаясь политики балансирования между складывавшейся Антантой и Тройственным союзом 1882, развивал партнёрские отношения с Германией: подписал Балтийский протокол 1907 года о сохранении территориального статуса-кво в регионе Балтийского моря.

В начале 1908 года выступил с инициативой перехода к активным действиям на Балканах и Ближнем Востоке, с тем чтобы обеспечить политическое доминирование там России и установить контроль над проливами Босфор и Дарданеллы, однако не получил поддержки у председателя СМ П. А. Столыпина и других министров. С ведома императора Николая II вступил в секретные переговоры с министром иностранных дел Австро-Венгрии графом А. Л. фон Эренталем: Россия обязывалась признать аннексию Австро-Венгрией бывших турецких провинций - Боснии и Герцеговины, взамен Извольский ожидал поддержки требований России по изменению в её пользу режима проливов Босфор и Дарданеллы. Заключив соглашение по этому вопросу в Бухлау (сентябрь 1908), Извольский спровоцировал Боснийский кризис 1908-09, в результате которого Россия признала аннексию Боснии и Герцеговины, но её требования не были выполнены (в связи с этой неудачей деятельность Извольского была поставлена под контроль СМ). В дальнейшем Извольский подготовил русско-итальянское Раккониджское соглашение 1909 и обеспечил политическую базу для создания Балканского союза 1912 года. После ухода с поста министра иностранных дел Извольский продолжил дипломатическую службу. С 1910 года чрезвычайный и полномочный посол во Франции, способствовал политической и военной консолидации Антанты накануне и в ходе 1-й мировой войны. В мае 1917 года отстранён от должности Временным правительством, остался в Париже. С началом Гражданской войны 1917-22 в России выступал за поддержку (в том числе и путём военной интервенции) Белого движения странами Антанты.

Действительный член Русского исторического общества (1896). Автор «Воспоминаний» (доведены до 1906; опубликованы в 1921 в Торонто, в 1923 в Париже; в 1924 на русском язык в Петрограде и Москве, неоднократно переиздавались) .

Награждён орденом Святого Александра Невского (1914), а также большим крестом французского ордена Почётного легиона (1906) и др.

Лит.: Stieve F. Isvolsky and the World war. N. Y., 1926; Boisover G. Н. Isvolsky and reform of the Russian Ministry of foreign affairs // The Slavonic and East European Review. 1985. Vol. 63. № 1; Емец В. А. А. П. Извольский: министр-неудачник или реформатор? // Новая и новейшая история. 1993. № 1; Авдеев В. Е. Германия в планах российского МИД: взгляды отечественных дипломатов в период министерства А. П. Извольского // Россия - Германия. Пространство общения. СПб., 2004.

Это интересно: